Всё равно выебут, так уж пусть по большой любви! (c)
Бывает, что вода по весне совсем уходит и остаётся только память о ней. Можно перечитывать собственные слова и не помнить того, что ты хотел сказать, хотя такое случается редко и не стоит верить людям, которые говорят, что совсем ничего не знают из своих записей.
Я поднимаю голову и вижу небо, заключённое в неровную сеточку чёрных ветвей. А там не облака… Голубой и чёрный, как красиво!
Я сижу на лавочке и чувствую всю убогость своего внутреннего мира: неотягощенный любовью, не слышащий голосов близких, почти дикий, а злой уж точно, он трусливо поджимает хвост перед собственными просчётами и убегает в лес.
Остаюсь одна.
Совсем скоро будет тепло.
Я совсем не похожа на ту, в которой хожу. Я вовсе не шумная, не глупая, я другая. Но это никому давно не интересно, и это только моя вина.
Хочется оплести себя коконом, чтобы наружу обязательно появилась изящная хрупкая бабочка, а не… впрочем не важно.
Похоже я навсегда останусь уродцем.
И дело даже не во внешности, а в принципе подачи себя миру. Очаровательная, милая, интригующая – это заранее не про меня. Я, наверное, и вправду медведь, неуклюжая, глупая, наивная (хотя не такая я уж и наивная). А если меня разозлить, могу и вдарить, и оставить на роже шрамы.
А потом в своём роде я инвалид – у меня пол сердца, и та половина, что жива, отдана людям вокруг, моим друзьям и близким. А с другой стороны – тишина вакуума, звенящая и давящая.
И…. Та дам! Я наступаю ногой в самое говно – лезу в жизнь других людей со своими советами, сплетнями и домыслами. В жизнь, в принципе, не плохих людей. И на лету чувствую, как уменьшаюсь, скукоживаюсь, становлюсь ещё уродливее, а остановиться уже нельзя. Я понимаю, что не права, что не за что говорила о людях плохо, только мои оправдания им не интересны. Люди не могут менять своё мнение с такой периодичностью неизвестно к кому. Близкие мои знают, что если я сегодня фиолетовая и справедливая, завтра могу стать зелёным максималистом.
Это извечное желание нравиться всем. Но… тот, кто уже считает меня злой и завистливой, мнения своего не изменит. Так оно и есть, наверное. Хотя эта не вся правда.
Я поднимаю голову и вижу небо, заключённое в неровную сеточку чёрных ветвей. А там не облака… Голубой и чёрный, как красиво!
Я сижу на лавочке и чувствую всю убогость своего внутреннего мира: неотягощенный любовью, не слышащий голосов близких, почти дикий, а злой уж точно, он трусливо поджимает хвост перед собственными просчётами и убегает в лес.
Остаюсь одна.
Совсем скоро будет тепло.
Я совсем не похожа на ту, в которой хожу. Я вовсе не шумная, не глупая, я другая. Но это никому давно не интересно, и это только моя вина.
Хочется оплести себя коконом, чтобы наружу обязательно появилась изящная хрупкая бабочка, а не… впрочем не важно.
Похоже я навсегда останусь уродцем.
И дело даже не во внешности, а в принципе подачи себя миру. Очаровательная, милая, интригующая – это заранее не про меня. Я, наверное, и вправду медведь, неуклюжая, глупая, наивная (хотя не такая я уж и наивная). А если меня разозлить, могу и вдарить, и оставить на роже шрамы.
А потом в своём роде я инвалид – у меня пол сердца, и та половина, что жива, отдана людям вокруг, моим друзьям и близким. А с другой стороны – тишина вакуума, звенящая и давящая.
И…. Та дам! Я наступаю ногой в самое говно – лезу в жизнь других людей со своими советами, сплетнями и домыслами. В жизнь, в принципе, не плохих людей. И на лету чувствую, как уменьшаюсь, скукоживаюсь, становлюсь ещё уродливее, а остановиться уже нельзя. Я понимаю, что не права, что не за что говорила о людях плохо, только мои оправдания им не интересны. Люди не могут менять своё мнение с такой периодичностью неизвестно к кому. Близкие мои знают, что если я сегодня фиолетовая и справедливая, завтра могу стать зелёным максималистом.
Это извечное желание нравиться всем. Но… тот, кто уже считает меня злой и завистливой, мнения своего не изменит. Так оно и есть, наверное. Хотя эта не вся правда.
-
-
12.03.2006 в 16:35хех,а люди любят меня именно за то,что я злая)