Наклонясь, опускаю уши, усы. Дотрагиваюсь носом до твоих губ.
Тебе страшно спать.
Я их всех убью.
Наш союз агрессивен миру.
Ибо нахуй псевдоподружек. Меня тошнит от бабских рож, которыми иногда обладают и мужики. Небритые пьяные мужики с бабскими ебалами.
Улыбки сжимают кольцо рук вокруг горла. Я ненавижу быть такой.
Есть Ленка А., Юлька , Машка, Антон К... И пока они есть и приходят, я забываю всю эту галимотью, которая тяжёлым комом катается по дну души, словно забытый кошмарный сон, накопившаяся усталость, настолько ощутимая и реальная, что даже страшно.... Забываю, радуюсь, улыбабсь. Мне тепло на душе от того, что есть плечо на котором я могу спать, есть руки, которые всегда меня согреют.
За самую счастливую жизнь платят самые большие налоги.
Проценты завести, злобы, ненавести, чужой бесплодной ревности... как с потолка капают водой... Я раскрываю зонтик над любимыми глазками. Держись милая! Летом мы поедем в Крым.
И надо подрезать бы уже эти рамашки жёлтые. Не в какой не в синей упоковке. Фигня.
Лис теперь цвета сухой марганцовки. Красоточко.
Улыбка трогает краешек твоего рта, луч вкоревесеннего солнца играет с цветом твоей шёрстки. Это экзамен на прочность.